– Я на минуточку зайду в туалет, я быстро. Он, не ответив, прошел в вестибюль.
В гардеробе я достала пальто из бумажного пакета, в который положила его, чтобы не испачкать, вышла. Потом я нашла посыльного и, вручив ему письмо и два шиллинга, попросила передать его мистеру Гейларду, который находился в вестибюле. Потом я выбежала из отеля, чувствуя себя такой восторженной, какой я не была никогда в жизни. Я достала чемодан из багажника машины, он никогда не бывал заперт, взяла такси и поехала к Джоанне. В такси я старалась представить себе, как он будет поражен, когда прочтет письмо, и как помчится к Джоанне разыскивать меня. Записка была короткой, вот все, что там было написано:
«Я люблю тебя, но я не хочу быть обузой тебе, поэтому ухожу. Прощай».
Прямо в такси я припудрила лицо, чтобы не выглядеть слишком несчастной, когда появлюсь у Джоанны.
– Господи Иисусе, смотрите, что нам кошечка принесла, – воскликнула Бэйба, открывая дверь и возвращаясь в холл, чтобы позвать Джоанну.
– Майн Гот, ты есть забеременел от этот человек, а потом он посылать тебя сюда к нам? – спросила меня Джоанна, уставившись на меня и на мой битком набитый чемодан, один замок которого расстегнулся.
На ней было мое летнее платье, которое я оставила здесь. Мне было смешно видеть ее в нем. Наверное, ей пришлось изрядно расставить его. На Бэйбе были джинсы и безрукавка. Было жарко.
– Нет, я просто приехала помочь Бэйбе собраться и проводить ее, – сказала я весело.
Джоанна была на кухне, занятая приготовлением лимонада из какого-то порошка. Я выглянула из окна и увидела мой велосипед. Мне вдруг стало грустно, когда я подумала обо всем, что случилось с той поры, как я последний раз каталась на нем. Бэйба засыпала меня вопросами, и я быстро сдалась и все ей рассказала.
– Права моя мамочка, черт возьми, – сказала Бэйба, – все мужики свиньи.
– Вот это есть чистый правда, – вмешалась Джоанна, так как Густава с нами не было, – курить, пить и орать, если я говорить что-нибудь. Я есть очень нервничайт, и не мочь ничего сказать.
– Пусть Кэт говорит, – оборвала ее Бэйба. Она была бледна из-за того, что ей пришлось перенести недавно, и курила больше, чем обычно.
– Поехали в Англию, – сказала она мне, – ух, мы с тобой повеселимся. Стриптизерки в Сохо, ну, чем не перспективка?!
Бэйба уезжала в Англию в следующую пятницу, ее родители разрешили ей взять деньги из банка, примирившись с мыслью, что в этом году она не будет сдавать экзамены. Она сказала им, что собирается стать медсестрой.
– Медсестрой, – сказала она мне, – брить людей, менять им простыни. Я отправляюсь в Сохо, чтобы увидеть жизнь. Поедем со мной.
– О, нет, он приедет за мной, – сказала я и рассказала им о записке, оставленной мной.
Джоанна заставила нас убирать переднюю, чтобы все было в лучшем виде, когда он приедет. Было даже смешно вытирать пыль с резинового растения, когда за окном расцветали настоящие живые цветы. Я считала, что бессмысленно ждать его раньше половины четвертого или даже четырех, потому что он, конечно, сначала пообедает с Саймоном и Мэри, сделав вид, что все в порядке.
– Дайте ей выпить, – сказала Джоанна без четверти четыре.
Я сидела около окна, приподняв штору. Иногда я опускала ее, решая, что он появится как раз в тот момент, когда я перестану смотреть на улицу. Руки у меня тряслись, и я чувствовала тошноту.
В половине пятого, когда ничего так и не произошло, Бэйба нарядилась и отправилась поискать его. Я придумывала всякие оправдания ему, цепляясь за дурацкие надежды, как случается с людьми в миг отчаяния. Я говорила:
– Ему не передали записку. Он не знает, куда я направилась. Он не помнит, какой дом у Джоанны.
Я ходила туда-сюда по всему дому, то спускаясь вниз по лестнице, то поднимаясь, подходя то к окнам, то к дверям. Наконец Джоанну осенило, и она сунула мне в руки работу – распустить пуловер. Я представляла, как он придет, И спорила с собой, как лучше поступить, когда Бэйба приведет его сделать обиженное лицо или броситься к нему с распростертыми объятиями.
Тем временем пришел попить чаю Густав, а за ним появился и жилец Джанни. Его лицо, как всегда, выражало крайнюю степень недовольства.
– Как вам понравилось в сельской местности? – спросил он. – Много ли дикой жизни видели?
– Дикой жизни! – сказала я и унесла свой чай в заднюю комнату.
– Сейчас вернется Бэйба, – сказала я гипсовой нимфе на камине. Ее щеки Джоанна иногда румянила, потому что крыша протекала и в этой комнате все покрывалось плесенью.
В конце концов я услышала, как открывается дверь, и побежала вниз. Там была только Бэйба.
– Бэйба, Бэйба, – сказала я и по ее раскрасневшимся щекам поняла, что она успела выпить.
– Пошли наверх, – сказала она, сделав такой жест в сторону столовой, что я поняла она не хочет, чтобы кто-нибудь еще нас слышал.
– Он на улице? – спросила я, пока она вела меня в спальню, которую мы с ней когда-то делили. Мы закрыли дверь.
– Где он? – спросила я.
Она посмотрела мне прямо в глаза и, помолчав с секунду, сказала:
– Он поехал домой.
– Без меня? – спросила я в смятении. – Он не приедет за мной?
– Нет, – сказала она, вздохнув, – он не приедет за тобой.
– А эта Мэри, она поехала с ним?
– Это та кретинка, которая все время говорит «мило и трогательно»? И ты еще говорила мне, что она хорошенькая? Да ей до нас, как до луны! Единственное ее достоинство – это ожерелье до пупа. Я зарезала ее, – сказала Бэйба с победной улыбкой.
– Где она? Поехала к нему домой?
– Она просто идиотка, у нее вспучило живот, и этот урод с бородой повез ее домой. «Бай», – сказал он мне на прощанье. «Бай-бай», – ответила я ему. Ты слишком мягка с подобными придурками!
– А что же Юджин? – спросила я.
– Сиди, – ответила она, протягивая мне сигарету. – Я сказала ему, что ты здесь, а он говорит: в самом деле? – Потом он заказал мне бренди, и когда та парочка ушла, я сказала ему, что ты погорячилась, а он ответил мне, что принял решение относительно тебя…
Я задрожала всем телом и, вцепившись в покрывало на постели, приготовилась к худшему.
– Он сказал, что тебе следует остаться здесь, – сказала Бэйба просто, – он еще сказал, что старые мужчины и молоденькие девушки прекрасно сосуществуют только в книжках, но не в жизни. Ты должна остаться здесь, – заключила она, указывая на две металлические кровати, – до тех пор пока не подрастешь и немножко не поумнеешь, а он вернется из Америки. Ты в положении?
Я качнула головой и, всхлипнув еще сильнее, вцепилась в шелк покрывала, так, что Бэйба испугалась, что я разорву его. Потом я бросилась на кровать и начала захлебываться в рыданиях.
